Личность неоклассициста (как многие считали) Томазо Буцци не менее таинственна, чем сад Ла Скарцуола, которым он занимался последние 20 лет. Рассказываем, как территория монастыря XII века стала местом воплощения постмодернистской идеи
Card
Томазо Буцци (1900-1981) — эксцентричный архитектор, дизайнер, коллекционер, преподаватель… он был разносторонней личностью. Его часто можно было заметить в высшем обществе, самые знатные особы того времени мечтали стать его клиентами. Буцци был одним из самых продуктивных архитекторов — за свою 60-летнюю карьеру он создал более 500 проектов. Он не только строил новое, но и восстанавливал старое, например, вернул к жизни несколько вилл Андреа Палладио.
Но в какой-то момент Буцци устает от суеты и решает отдалиться. В 1956 году архитектор узнает от знакомого маркиза о монастыре XII века, основанного Франциском Ассизским на границе Тосканы и Умбрии. Он оставался заброшенным уже не первый десяток лет.
Card
Буцци решил создать здесь «идеальный город» — не просто очередной реставрационный проект, а масштабное воплощение его философской идеи. Жест с одной стороны эскапистский — не только из-за образа жизни архитектора, но и из-за того эстетического курса, которого он придерживался. Буцци не принимал рационализм, и поэтому для своей эпохи выглядел несколько анахроничным, ностальгирующим эстетом. Но это только на первый взгляд!
Над Ла Скарцуола архитектор работал последние 20 лет своей жизни, но так и не успел его закончить. Сначала он отреставрировал все, что осталось от монастыря после Второй мировой — здесь он создал библиотеку, мастерские и архив. А на оставшейся территории он начал выстраивать особое концептуальное пространство, которое многие сравнивают с садами Дезер де Ретц и Бомарцо.
Card
Город-сад Ла Скарцуола насыщен аллюзиями и цитатами. Здесь есть миниатюрные языческие храмы, Акрополь, Колизей, даже своя Вавилонская башня — своеобразная панорама человеческой истории, но представленная не в музейно-экспозиционной форме, а как художественная рефлексия, воплощенный мир идей человечества, как слепок всеобщей памяти.
Card
Но самое интересное здесь то, что в соавторы Буцци взял время. Он построил все из туфа, а это, как известно, пористый камень, который довольно быстро разрушается. Здесь, конечно, можно вспомнить все, что мы знаем об эстетике руин, популярной и в эпоху Просвещения, и в эпоху романтизма (и обретающая новые прочтения по сей день). Но для Буцци такое осознанное постепенное разрушение — не просто отсылка к прошлому, а способ придать своей идее вневременное измерение: разрушаясь, все эти постройки возвращаются обратно в мир идей, в мечту, в воображаемое.
Но вернемся к мысли о том, что Буцци вовсе не так анахроничен. «Символика Ла Скарцуолы мне очень нравится, потому что я не отношусь к ней слишком серьезно», — вот что сам архитектор сказал о своем главном проекте. Пышных интерпретаций мы давать не будем, а просто скажем, что свое портфолио из сотен классических проектов он увенчал настоящим постмодернистским жестом. Он не просто процитировал разные периоды истории архитектуры, но сделал это с легкой и невозмутимой улыбкой.
Card
Сейчас дело Буцци продолжает его племянник Марко Солари — он уже много лет по оставшимся рисункам старается воссоздать замысел своего дяди. В каком-то смысле Ла Скарцуола вряд ли может стать завершенной: не только потому, что Буцци не оставил какого-то окончательного плана, сколько потому, что такая целостность противоречит самой идее архитектора.
Алиса Харитон
Источник