В Галерее Классической Фотографии открылась выставка «PRIMO TEMPORE. НАЧАЛО» — проект, наполненный тонкой внутренней тишиной, в которой каждая работа словно ведет зрителя по краям времени, памяти и личного переживания. В центре внимания — произведения двух выдающихся итальянских мастеров, Мауро Манетти и Фрэнка Дитури. Их визуальные языки различны, но именно это несходство рождает удивительно точный диалог о человеческой природе, о связи между видимым и невидимым, между культурной памятью и личной интуицией. Выставка стала посвящением Андрею Мартынову — человеку, без которого этот проект не состоялся бы. Он не дожил до его открытия, но остался в нем — в каждой задумке, каждой детали, в самом дыхании этого пространства. Мауро Манетти и Фрэнк Дитури были хорошими друзьями Андрея. Специально для DECORNEWS.ru они дали эксклюзивное интервью о дружбе, памяти и природе искусства.
Андрей Мартынов: человек, который умел открывать горизонты
До 1997 года Андрей Мартынов изучал глубины океанов — буквально. Но однажды он решил выйти на берег — и шагнуть в искусство. Вдохновляющий, требовательный, бескомпромиссный — он изменил выставочную карту Новосибирска, стал движущей силой биеннале графики и современной фотографии, возглавлял Московскую биеннале и создавал проекты, которые говорили о настоящем с глубиной музейной тишины. Его работа в Галерее Классической Фотографии была особенно личной. Именно здесь он замыслил «PRIMO TEMPORE» — как диалог прошлого и будущего, Запада и Востока, живых и тех, кто ушел, но оставил свет. Судьба распорядилась жестоко: Андрей Владимирович умер накануне открытия. Но выставка состоялась — и стала его последним высказыванием.
Мауро Манетти: между архаикой и современностью
— Выставка построена на контрасте и взаимодействии двух авторов. Чем Ваш подход отличается от философско-поэтического видения Дитури? Чувствуете ли вы внутренний диалог между вашими работами?
— Мы с Фрэнком знакомы уже более двадцати лет и за это время провели множество совместных выставок. Наши различия, пожалуй, проявляются в используемом выразительном языке: он работает в рамках фотографии, я же — с различными техниками. А вот в философском и художественном подходе между нами, скорее, больше общего. Долгое общение породило взаимопонимание, и часто наши работы вступают в подлинный духовный симбиоз. Это чувствуется особенно остро именно в этом проекте.
— Андрей Мартынов был Вашим другом и вдохновителем этой выставки. Как его личность и взгляды на искусство повлияли на Ваш творческий процесс?
— В октябре прошлого года мы с Андреем и Фрэнком совершили незабываемую поездку в Узбекистан. Мы провели вместе много дней, делясь мыслями, идеями и взглядами на искусство. Особенно ценным для меня было его критическое отношение к современному искусству и стремление — которое я полностью разделяю — вернуться к основополагающим ценностям, утерянным в результате чрезмерных радикализаций прошлого века. Его позиция вдохновляла и направляла.
— В Ваших работах часто прослеживаются отсылки к классическому искусству. Какие визуальные или композиционные приемы Вы используете, чтобы создать «мост между эпохами»?
— Я не делаю различий между техниками — использую мозаику, скульптуру, коллаж, живопись, — все зависит от того, какую идею я стремлюсь передать. Но в своей основе я всегда обращаюсь к универсальным архетипам. Через них я выстраиваю прочную связь между сегодняшним днем и вечностью, между настоящим и тем, что было до нас.
— Если сравнить Ваши ранние работы с теми, что представлены на этой выставке, как изменился Ваш художественный язык?
— Я стараюсь постоянно углублять свою работу — через изучение, через диалог с другими художниками. По сравнению с ранними произведениями мои нынешние работы стали более точными и определенными. Но я всегда помню: искусство не должно давать готовых ответов. Оно должно задавать вопросы.
Фрэнк Дитури: вера в видимое и невидимое
— В Ваших фотографиях реальность часто переплетается с абстракцией. Как Вы находите баланс между документальностью и художественным вымыслом?
— Вопрос действительно непростой. Я не занимаюсь документалистикой в чистом виде и не стремлюсь к чистой абстракции. Но мне интересно переплетение реального и иллюзорного. Обычно я довожу изображение до предела реалистичности, при этом мне важно, чтобы зритель верил в происходящее на снимке — даже если это фантазия. Этот баланс между эстетикой и личной правдой особенно важен. Но есть опасность: в погоне за смыслом работа может превратиться в нечто самодовольное и претенциозное. В этот момент все рушится.
— Какую роль сыграл Андрей в формировании концепции выставки? Были ли у Вас споры или моменты полного согласия в процессе отбора работ?
— С Андреем мы знали друг друга много лет. Наши идеи рождались в беседах — об искусстве, путешествиях, кино, событиях в мире. Мы оба верили: искусство не существует в вакууме. Мы с ним были из разных культур, но часто обсуждали, как именно прошлое и среда формируют художника. Последний раз мы провели две недели вместе за два месяца до его смерти — на отдыхе в Узбекистане. Он устроил там выставку наших работ в Государственном музее современного искусства. Мы много гуляли по тихим улочкам и часами обсуждали именно этот проект. Сейчас я понимаю, насколько был счастлив иметь эти минуты с другом, которого знал тридцать лет. Он был настоящим человеком.
— Вы часто говорите о духовных смыслах в искусстве. Как технические аспекты помогают Вам выразить эти идеи?
— Техника — лишь способ, инструмент. Я свободно использую все, что помогает выразить мысль. Моя отправная точка — красота и процесс углубления тайны. Мне важно не столько дать смысл, сколько передать ощущение жизни. Мои фотографии — не о социальных посланиях, а о личном опыте, особенно о прошлом. Я вырос в доме, полном религиозных символов, традиций, метафор. Я никогда не знал абсолютной истины, но верил в саму веру. Эти детские воспоминания и внутренние конфликты часто возвращаются в моих работах.
Для меня духовность — это моменты, когда человек поднимается над обыденным. Когда все сливается в целое и загорается искра. Это может быть поздний лес, залитый золотым светом. Там, среди деревьев, может появиться нечто божественное. Финальное изображение должно быть всего лишь проводником к этому ощущению.
— Мауро Манетти работает с историческими контекстами, а Вы — с метафизикой. Чувствуете ли Вы, что ваши работы дополняют друг друга, или это сознательный контраст?
— Мы с Мауро оба исходим из личного опыта, из того, что знаем и прожили. Понять, куда идешь, невозможно, если не понимаешь, откуда пришел. Мы редко обсуждаем свои работы вслух — между нами действует молчаливая коммуникация. Я считаю: если работа требует объяснения — она не работает. Содержание должно говорить само за себя. Мы — визуальные художники. После стольких лет совместной работы это безмолвное понимание стало почти живым. Мы не проговариваем, мы чувствуем.
— Ваши планы на будущее? Какие темы Вы хотели бы исследовать дальше?
Сейчас я живу в холмах Центральной Италии. И продолжаю делать то, что всегда делал — фотографировать мир вокруг и внутри себя. Не думаю, что это когда-нибудь изменится.
Память сквозь искусство и дружбу
Работы Мауро Манетти и Фрэнка Дитури — это не просто экспозиция. Это интонация, взгляд, воспоминание. Это разговор, начавшийся с Андреем Мартыновым, и продолжающийся в тишине залов. Пока эти снимки смотрят на нас со стен Галереи, кажется, Андрей всё еще рядом.